К Дню поэзии.
«Как Вам удалось выучить наизусть всего «Онегина?», - спросила Савву Морозова Маша Крестовникова. «А что здесь удивительного? Мне стоит два-три раза прочесть, что мне особенно приятно, и я запоминаю. Я Вам, Мария Александровна, когда-нибудь и всю «Снегурочку» Островского прочту, уж ее-то я необыкновенно люблю».
Танцуя с Машей на костюмированном балу в доме Морозовых в Трехсвятительском переулке, Маша была в костюме итальянки, Савва – в костюме Онегина, Савва читал ей наизусть целые главы любимого романа.
Это было зимой 1878 года. А в мае, после торжественного ужина, молодежь собралась в беседке сада в Трехсвятительском. Мальчики: Гриша Крестовников, Савва и Сережа Морозовы были во фраках и белых галстуках, а девочки Крестовниковы, Маша и Таня, впервые надели длинные голубые платья. Ужин был дан в честь помолвки Юлии, сестры мальчиков Морозовых, и Григория Крестовникова. Вдруг Сережа стал просить Савву прочитать свои последние стихи, которые Сергею очень понравились. «А ты, Сергей, оказывается, не умеешь держать секреты», - улыбнулся Савва и стал читать Некрасова, которого очень любил. Все хором упрашивали Савву, он колебался, а потом сказал: «Какая ночь! В такую ночь все можно!», - и начал читать свои стихи. Потом он часто читал свои стихи Маше Крестовниковой, своей юношеской влюбленности. «Он знал такую массу стихов, так хорошо их читал, идя со мной рядом! В те дни это стало для меня самым радостным, самым дорогим!», - вспоминала Мария Александровна Крестовникова, в замужестве Гарелина. И никогда не могла простить себе, что не записала стихов Саввы, удивительных, в которых был весь Савва, в которого она была тогда влюблена.
Действительно, жаль!
М. Горький позднее писал о Савве Тимофеевиче Морозове: «Я был тронут его восторженной оценкой Пушкина, он знал на память множество его стихов и говорил о нем с гордостью… Мы сидели на диване в маленькой комнате; вспыхивала и гасла электрическая лампочка. В окно торкалась вьюга, в белых вихрях ее тревожно махали черные ветви сада, отбиваясь от полетов метели. Взвизгивал ветер, что-то скрипело и шаркало о стену, — коренастый человек увлеченно говорил о новых течениях русской поэзии, цитировал стихи Бальмонта, Брюсова и снова восхищался мудрой ясностью стихов Пушкина, декламируя целые главы из «Онегина».
Цит. по: Т.П. Морозова, И.В. Поткина «Савва Морозов»; А. Федорец «Савва Морозов».